Россия и Казахстан: «дорожная карта» до 2030 года

Российская Федерация и Республика Казахстан (РК) являются самыми большими странами постсоветского пространства, территориально и экономически. Отношения между нашими государствами имеют долгосрочный стратегический характер и являются самыми продвинутыми на постсоветском пространстве. Целый ряд важных обстоятельств объективно предопределяют факторы нашей тесной взаимосвязанности – от протяженной границы и общей инфраструктуры до интегрированной экономики и социокультурной близости. Региональные эксперты справедливо называют отношения Казахстана и России «симбиотической связью». Они указывают, что разрыв таких тесных связей, не говоря уже о потенциальном конфликте, может стать фатальным для безопасности и территориальной целостности как России, так и Казахстана. Сегодня появился ряд системных угроз и новых вызовов для стабильности отношений Москвы и Астаны, которые должны быть четко проанализированы и решительно преодолены.

Причины взаимосвязанности

Прежде всего, определим главные факторы взаимосвязанности России и Казахстана. Во-первых, наши страны имеют самую протяженную в мире сухопутную границу, длиной более 7,5 тыс. километров. Эта граница юридически определена и полностью делимитирована, но фактически открыта и беззащитна; её полноценное обустройство – это колоссальные деньги и долгое время. Поэтому в области безопасности, национальной и региональной, у наших стран наблюдается высокий уровень взаимозависимости, равно как существует и много факторов общей уязвимости. Потенциальный конфликт в нашем общем приграничье сразу дает выход противнику и на важнейшую Транссибирскую магистраль, и на стратегический Прикаспий, на российские нефтегазовые регионы Западной Сибири. Скажем прямо: дестабилизация Казахстана – это все равно, что дестабилизация российской Сибири. Линия возможного боевого столкновения будет десятикратно длиннее, чем в украинском конфликте, а материальных и людских ресурсов с учетом логистики потребуется в 25 раз больше. Проще говоря, российско-казахстанская граница может быть только границей мира, а не войны. [1]

Во-вторых, среди постсоветских стран, с которыми граничит Россия, только Казахстан, как и Беларусь, полноценно участвует с Москвой во всех евразийских интеграционных процессах. Страны «евразийской тройки» имеют общее таможенное, экономическое и оборонное пространство, что позволяет России на практике реализовывать собственный цивилизационный проект. Нас также связывает общее советское прошлое: множество промышленных и военных стандартов, единых ГОСТов, экономических регламентов и логистических цепочек. Скажем кратко: до недавнего времени три четверти своего экспорта Казахстан поставлял транзитом через территорию РФ, из них 80% экспортной казахстанской нефти. Россия, в свою очередь, заинтересована в Казахстане как в ключевом транспортном узле для реализации новых проектов «Один пояс, один путь» и МТК «Север – Юг». Мало кто знает, что казахстанцы потребляют примерно пятую часть российского несырьевого экспорта. В настоящее время для подсанкционной России соседний Казахстан – основной источник параллельного импорта. Общее военное пространство РФ и РК, активное участие в ОДКБ и Объединенной системе ПВО также крайне важно для стратегической безопасности самой России.

В-третьих, в Казахстане существует значительная доля населения (как минимум 70% по данным соцопросов), для которого российское социокультурное пространство является близким, или можно сказать «родным». Российское информационное пространство имеет трансграничный характер, сегодня оно доступно в Казахстане и пока является доминирующим. Отметим, что из 27 регионов РФ, расположенных на границе с государствами СНГ, 12 субъектов – приграничные соседи 7 областей Казахстана. Между нашими народами давно существуют взаимные симпатии: в Казахстане проживают почти 4 миллиона русских, а на территории России – более миллиона казахов. Уровень добрососедских отношений России и Казахстана показывает растущая приграничная торговля – это 75% всего товарооборота между странами. Большая симпатия по отношению к России со стороны народа Казахстана, хорошее отношение к Казахстану со стороны российского народа – это значимое обстоятельство отмечается во всех социологических опросах. [2]

Образно говоря, наши страны-соседи являются настоящими «сиамскими близнецами». Поэтому любые проблемы в Казахстане могут крайне болезненно отозваться в самой России. Именно это обстоятельство определило экстренную помощь сил ОДКБ в январе 2022 года, что помогло нашим соседям избежать государственного коллапса. В свою очередь Казахстан воспринимается нами как важный буфер от южных стран, откуда в Россию идет поток мигрантов, криминала и запрещенных веществ, потенциальных террористов и экстремистов, а с другой стороны – важнейшая территория для транзита российских товаров в Среднюю Азию и Китай. Тесные политические, экономические и культурные связи с РФ гарантируют стабильность Казахстана, позволяют Астане более уверенно разговаривать с мировыми центрами силы, такими как КНР, ЕС и США. Элитам и народам России и Казахстана надо четко понимать стратегическую ценность взаимных союзнических отношений. Перечисленные выше факторы должны удерживать политиков обеих стран от необдуманных поступков, резких движений и даже простой небрежности в двухсторонних отношениях.

Аберрация близости

Однако современное состояние российско-казахстанских отношений не отвечает их стратегической значимости и должной глубине. Взаимная медиа-повестка дня на сегодня определяется наиболее «желтыми» новостями, стремлением сорвать «хайп» или получить минутную славу. В СМИ нарастает вал взаимной подозрительности, вздорных обвинений и самых абсурдных предположений. В этих действиях зачастую прослеживается дирижирование враждебных центров силы, а также влияние проармянского лобби и националистов. Примечательно, что вся эта информационная вакханалия происходит при отличных отношениях лидеров двух стран – Путина и Токаева, при постоянно растущем товарообороте и успешной приграничной торговле, при положительной настроенности русских и казахов друг к другу. В итоге усиливается риск спонтанного кризиса из-за простого непонимания друг друга, которое зачастую за счет медийной истерики балансирует на грани перерастания во что-то более серьезное.

В фундаментальном докладе группы российских и казахстанских экспертов – М. Шибутова, Н. Малярчук и Ю. Солозобова, посвященного всему комплексу наших двухсторонних отношений, делается один важный вывод: «В отношениях России и Казахстана накопилось определенное недопонимание, главной причиной которого является разрыв политической и экспертной коммуникации». [3] Такой негативный процесс начал набирать обороты во время пандемии ковида и сопряженного с ней запрета на перемещения и личные контакты, затем заметно усилился после начала украинского кризиса. Это значит, что сегодня в Казахстане перестали понимать, чего хочет Россия, а в России видят Казахстан исключительно в искаженной медийной оптике ряда российских СМИ и антиказахстански настроенных публичных персонажей. Если не брать Москву и приграничные с Казахстаном регионы РФ, то представления о РК в России крайне ограниченные и поверхностные, несмотря даже на вал дежурных публикаций в СМИ после релокации. Сложилась опасная ситуация «аберрации близости», которая не позволяет адекватно оценивать события и тренды у ближайшего соседа и союзника.

Если исключить немногих политических управленцев, которые напрямую работают с Астаной, а также представителей российского капитала, которые имеют в Казахстане коммерческий интерес, то для большей части российского экспертного и политического сообщества Казахстан просто не интересен. Российский политический класс больше занимают сложные отношения с США и Европой или внезапная дружба с новомодной Африкой. Соседняя же с нами Центральная Азия, включая Казахстан, для многих из них – «далекая периферия» и даже терра-инкогнита. Многочисленные просчеты и конфликты во взаимоотношениях России с постсоветскими странами имеют в основе один ложный стереотип: «Да это же наши родные советские люди – мы всё про них хорошо знаем». Эта расхожая мифологема и политическая самонадеянность уже сыграли злую шутку в украинском кризисе, в Молдове; а в случае их повторения с Казахстаном они могут стать просто фатальными для безопасности и территориальной целостности двух наших стран.

Отметим, что даже во времена СССР каждая союзная республика имела свои политические и национальные отличия, а после 30 с лишним лет независимости и массовой смены советских элит на национальные кадры, накопившиеся различия у стран-соседей становятся просто фундаментальными. К примеру, на внутреннюю и внешнюю политику Казахстана сильнее, чем на Россию, влияют очень мощные внешние центры силы (или притяжения). Кроме России там активно присутствуют Китай, Турция, коллективный Запад (США – ЕС). Добавим сюда и стремительно возрастающую субъектность Узбекистана, а также всего стремительно консолидирующегося региона Центральной Азии в рамках новой конфедерации «пятерки». Поэтому в Казахстане уже появились серьезные группы влияния, которые будут «тянуть» страну к разным интеграционным полюсам, то есть создавать риски внутриполитического раскола. В такой ситуации уже консолидированной и по-военному мобилизованной России будет в ближайшем будущем сложно выстраивать отношения с более мирным и внутренне противоречивым Казахстаном.

Откровенно говоря, в России пока всё еще отсутствует политический запрос на систематическое изучение положения дел у своего ближайшего союзника Казахстана. Это связано с тем, что российское присутствие в постсоветских странах долгое время осуществлялось по одной проверенной схеме так называемой «лидерской дипломатии» – хорошие отношения с первым лицом государства и во многом формальная деятельность посольств и прочих госорганов. Эта налаженная схема неплохо работает в условиях стабильности, но постоянно терпит неудачу в ситуации кризисов и смены элит. В плане российско-казахстанских отношений ситуация с привычными связями элит медленно, но верно ухудшается. Прежде всего, из-за ухода с политической сцены когорты «назарбаевской» элиты, чье начало карьеры пришлось на времена СССР. Все это остро ставит вопрос о кардинальной смене подходов к союзническим странам в целом и о назревшем переводе российско-казахстанских отношений с ручного на автоматический режим. [4]

Назревшие перемены

За последние пять лет, прошедших после публикации указанного выше доклада М. Шибутова, Н. Малярчук и Ю. Солозобова о российско-казахстанских отношениях, произошел ряд значимых перемен.

Во-первых, как и было предсказано, национальное развитие стало превалировать над общесоветским прошлым. Это стало заметно даже в наиболее близких к России странах «евразийской тройки». На политическую сцену и в экономику Казахстана вступила новая генерация элиты, не имеющая советского образования и общего опыта. После прихода к власти Касым-Жомарта Токаева и событий «трагического января» политическая элита Казахстана кардинально обновилась почти на 80%. К управлению государством пришли малоизвестные в России чиновники из второго-третьего властного эшелонов, как правило, получившие образование за границей. Так, средний возраст казахстанских вице-премьеров заметно моложе, чем у российских и составляет 43 года, а политиков высокого звена – около 50 лет. К примеру, возьмем тройку потенциальных преемников К.-Ж. Токаева – М. Ашимбаев (52), М. Нуртлеу (47), Е. Карин (47). Сам казахстанский президент Касым-Жомарт Токаев, переизбравшийся 20 ноября 2022 года на семилетний срок, публично заявил о завершении своих полномочий после данной легислатуры. [5] Тем самым на электоральном рубеже 2029-2030 годов между руководством наших стран может возникнуть ценностный и поколенческий разрыв.

Во-вторых, значительно усилилась турбулентность в мировой политике. Это проявилось в наметившемся распаде глобализационной модели торговли после пандемии ковида и зримом кризисе систем безопасности, реализовавшемся в форме украинского конфликта. Резкое охлаждение отношений между Россией и Западом и введение санкционных ограничений негативно сказывается на возможности развития экономики Казахстана, а также заметно влияет на его текущую внешнюю политику. Например, Казахстан не признал присоединение Крыма к России, а президент Токаев в свое время публично назвал ЛНР и ДНР «квазигосударствами». [6] Однако при всей внешней риторике Астаны о «территориальной целостности Украины» и о поддержке западных санкций, именно территория Казахстана стала важнейшим буфером для параллельного импорта и местом релокации для уходящих из России западных компаний. Москва и Вашингтон оказались достаточно гибки в своей внешней политике, что дает возможность Казахстану маневрировать между двумя полюсами и обходить геополитические препятствия. В целом, Казахстан вернулся к излюбленной политики «многовекторности», но на новом, современном этапе. [7]

В-третьих, в условиях санкций и разрыва логистических цепочек заметно возросла геоэкономическая роль Казахстана и других стран Центральной Азии. Это связано с использованием региона Прикаспия для целей параллельного импорта и производства подсанкционных товаров, а также для развития новых транспортных маршрутов, таких как «Один пояс – один путь», МТК «Север – Юг» и Транскаспийский коридор. Данный тренд также проявляется в заметной активизации сотрудничества стран региона ЦА на международной арене и в их последовательном дистанцировании. Так, на недавней череде саммитов лидеры Центральной Азии старались поддерживать одинаково хорошие отношения как США и ЕС, так и с Россией и Китаем. Центрально-азиатские лидеры также начали встречаться в пятистороннем формате, причем без участия России и других внешних игроков. Активизировался двусторонний диалог внутри региона, например, между Узбекистаном и Таджикистаном, Кыргызстаном и Туркменистаном, Узбекистаном и Казахстаном. Наблюдается ускорение процесса регионализации в Центральной Азии – постепенное формирование пятистороннего формата по типу конфедерации, а также движение в сторону новых коллективных систем региональной безопасности. [8]

В-четвертых, обозначился явный разрыв в экспертных и медийных коммуникациях между Россией и Казахстаном. На упомянутый выше негативный фактор ограниченных контактов в период пандемии, санкций и вооруженного конфликта наложился нарастающий процесс девальвации экспертизы и масс-медиа. Число аналитических центров, систематически занимающихся в наших странах, соответственно – россиеведением и казахстаникой, можно перечислить на пальцах одной руки. К примеру, в РК системно изучают Россию в Казахстанском институте стратегических исследований (Аскар Нурша) и Международном институте социологии и политологии (Марат Шибутов). Казахстанские политологи Данияр Ашимбаев, Эдуард Полетаев и социолог Гульмира Илеуова также дают регулярные и взвешенные публикации по данной теме. В России есть весьма небольшое число аналитических государственных центров (ИМЭМО, МГИМО, ИКСА, Институт востоковедения) и ряд отраслевых (РИСИ, ЕАБР), которые поддерживают казахстанскую тематику наряду с основной деятельностью. Однако информационный продукт этих «мозговых центров» носит либо непубличный, либо ведомственный характер и не оказывает должного влияния на медиа-сферу.

Экспертная и консультационная деятельность по России и Казахстану не является основным источником дохода для профессионалов и по большому счету превратилась в хобби. Качественные специалисты больше востребованы государством для аналитического сопровождения закрытых госструктур и служб, а для разъяснения политики населению и зарубежной аудитории используются разного рода «говорящие головы». Эти самозванные «эксперты по всем вопросам» девальвировали само понятие аналитики и экспертизы, и лишь дежурно аккомпанируют меда-кампаниям. Планомерное исследование стран-соседей подменяется информационными спецоперациями, пиар-кампаниями и телевизионными ток-шоу, что приводит к доминированию политфэнтези в медийном поле и ошибкам во внешней политике. Создается впечатление, что идеология и госпропаганда становится для властей более важной и ценной, чем независимая экспертная оценка. Растущий объем информации, обилие фейков, клиповость подачи и снижение навыков критического осмысления создают информационный хаос в медиа-пространстве. Обратной стороной этого процесса является самоотравление власти собственной пропагандой, а также использование ложных посылок и мифологем при принятии ответственных управленческих решений на государственном уровне. [9]

«Дорожная карта»

Ближайшие электоральные циклы в России и Казахстане открывают уникальное окно возможностей для перезагрузки всей системы российско-казахстанских отношений. Можно уверенно сказать, что российский президент Владимир Путин успешно переизберется в 2024 году на новый шестилетний срок. Его казахстанский коллега Касым-Жомарт Токаев уже обеспечил себе властные полномочия до 2029 года. Это означает, что под патронажем двух комплиментарных лидеров может быть реализована «дорожная карта» стратегического союзничества РФ и РК на период до 2030 года [10]. Основная цель – постепенный переход от сложившейся системы «лидерской дипломатии» к более гибкой и прочной институциональной системе. В дальнейшем объем нашего двухстороннего сотрудничества будет усложняться и расширяться за счет новых форм сотрудничества – в научно-технической сфере, цифровизации, перестройки промышленности и аграрного сектора, а также при реализации совместных социальных, образовательных и гуманитарных программ. Все это потребует создания надлежащих институтов развития и поддержки наших союзнических отношений на всех уровнях – от межправительственных и межведомственных комиссий до широкой сети НПО.

Главной проблемой взаимоотношений России и Казахстана в настоящий момент являются слабые политические коммуникации между странами, что не позволяет видеть новые ниши для развития перспективного сотрудничества. Прежде всего, нам предстоит создать постоянно действующий Стратегический механизм Россия – Казахстан для регулярного обмена мнениями по двусторонним связям, региональным и международным вопросам. На уровне президентов необходимо учредить ежегодный Форум стратегического сотрудничества России и Казахстана, который будет проходить поочередно в двух странах. Эта площадка станет удачным дополнением к хорошо зарекомендовавшему себя Форуму межрегионального сотрудничества РФ и РК. Она также послужит укреплению двусторонних отношений, диверсификации деловых контактов, а также для тесного общения представителей власти, бизнеса, экспертов и аналитиков двух государств.

Растущее стратегическое значение Казахстана и стран Центральной Азии потребуют создания поста специального представителя президента РФ по ЦА, который будет курировать весь комплекс вопросов по региону. Сегодня активно развиваются новые проекты в сфере энергетики – атомной и газовой, логистики и связанные системы в промышленности, требующие комплексного, а не сугубо ведомственного подхода к их реализации. Необходимо также скоординировать работу дипломатических ведомств, создать в структуре МИД обеих стран специальные консультативные органы по главным направлениям интеграционной политики. Следует заметно обновить и «омолодить» российское посольство в Казахстане, которое должно активно устанавливать контакты с новой генерацией казахстанского политикума. Отдельной важной темой является расширение сотрудничества по линии Советов безопасности, оборонных ведомств и специальных служб РФ и РК. Все это позволит значительно повысить уровень доверия и понимания между нашими странами и сделать более устойчивыми и предсказуемыми союзнические связи.

Взаимоотношения России с Казахстаном имеют долгосрочный стратегический характер и, как отмечалось выше, являются самыми продвинутыми на постсоветском пространстве. Однако данная тема слабо освещена в национальных масс-медиа и является достоянием в основном малочисленных экспертов. Между тем, приоритетное медийное освещение стратегического союзничества России и Казахстана необходимо четко проговаривать при всех контактах: от президентского уровня – до регионального и ведомственного. На наш взгляд, коммуникационный разрыв, прежде всего, должен быть преодолен в сфере экспертной дипломатии. Деловые контакты и рабочие проекты между аналитическими центрами России и Казахстана надо поставить на регулярную основу. Совместные исследования и издания трудов экспертов на тему реального положения в наших странах, определения проблем в двусторонних отношениях, а также предложения по их развитию станут твердой опорой для принятия грамотных управленческих решений. Большой задел есть в области традиционной «мягкой силы» – это касается расширения сети российских школ и филиалов ведущих вузов, издания учебной и образовательной литературы, гуманитарных контактов и молодежного туризма. [11].

Эволюция отношений

Отношения между Россией и Казахстаном продолжают эволюционировать и развиваться, решая на каждом этапе свои задачи и главные проблемы. Так, в 90-е годы много говорилось о рыхлой постсоветской интеграции в формате СНГ, её основной целью было сохранение хозяйственных связей и общей инфраструктуры бывших постсоветских стран после распада СССР. В «нулевые годы» стал значим антикризисный фактор, который сыграл большое значение в период мирового финансово-экономического кризиса 2008 года. В «десятые годы» на первый план вышла тема продвинутой евразийской интеграции в формате ЕАЭС. Но если Россия рассматривала интеграционный процесс в более широкой парадигме «собирания земель вокруг Москвы», то Казахстан всегда рассматривал евразийскую интеграцию сугубо прагматически – как «подушку безопасности». Этот процесс также открывал Астане более широкий и льготный доступ на соседний рынок и к российской транспортной и нефтегазовой инфраструктуре. Напомним, что важнейшей задачей ЕАЭС было обеспечение четырех экономических свобод: это свобода движения капитала, рабочей силы, услуг и товаров.

Надо признать, что наши страны переходили от одной стадии интеграции к другой, сохраняя нерешенные проблемы и параллельные проекты. Так, в экономической сфере с ЕАЭС конкурировала сохраняющаяся ЗСТ СНГ, а в политической – проект Союзного государства. В наступивший период «ревущих двадцатых» к этим застарелым проблемам добавились напряженные отношения между Россией и странами Запада. Поскольку наши финансовые и экономические пространства уже сильно интегрировались в рамках ЕАЭС, то каждый новый виток антироссийских санкций болезненно отзывается и в Казахстане. Это означает, что Астане сегодня приходится делить с Москвой многие политические и экономические риски. Первоначально в РК не предполагали, что санкционные риски возрастут настолько сильно, но наши казахстанские соседи в трудный момент проявили должное мужество и выдержку, сохранив тесные союзнические отношения с РФ, несмотря на то, что ряд внутренних и внешних политических сил стремился разорвать отношения с Россией.

Помимо внешнеполитических и санкционных рисков, угрозу для казахстанско-российских отношений представляют следующие внутренние факторы. О двух главных вызовах уже упоминалось выше – это поколенческая смена элит и разрыв политической и экспертной коммуникации. Основная проблема состоит в том, что сегодня в основе наших двусторонних отношений лежит завязка на хорошие личностные отношения глав государств, а не на горизонтальные связи элиты в целом. Это потенциально опасная ситуация, которая должна быть преодолена постепенным переходом от сложившейся системы «лидерской дипломатии» к более гибкой и прочной институциональной системе в период до 2030 года. В политической и медиа-сфере наших стран также прослеживается соблазн «простых решений» – использование ультрапатриотической и конфронтационной риторики вместо выстраивания надежных союзнических отношений. Отметим особо отсутствие темы «евразийской интеграции» и наших союзнических отношений как приоритетной в политической и медийной повестке России и Казахстана.

Кроме того, дополнительно мешают казахстанско-российским отношениям следующие факторы: объективная разница в масштабах стран и стратегических приоритетов, низкая информированность о реальном положении дел и слабая погруженность в дела соседа. В экономической сфере среди препятствий надо отметить коррупцию и лоббизм финансово-промышленных группировок, а также невысокую эффективность выполнения принятых соглашений. По экспертным оценкам, мотивирующими факторами для продолжения союзнических отношений со стороны Астаны являются совместное преодоление украинского кризиса, доступ к российским энергетическим и инвестиционным ресурсам, а также реализация новых проектов в логистике и промышленности. В свою очередь Москва заинтересована в безопасности своих южных рубежей, в обеспечении связанности европейской и сибирской части страны, а также в коммуникативной роли союзного Казахстана в регионе Центральной Азии.

Отношения Москвы и Астаны отличаются среди всех постсоветских стран высокой степенью интеллектуального диалога и открытостью. Связи политиков и народов наших стран характеризуются большим уровнем доверия. Это позволяет нам вести прямой и честный разговор о тех препятствия и недомолвках, которые мешают совместному поступательному движению и тесной дружбе. Все это свидетельствует о том, что у союзнических отношений России и Казахстана есть значительный потенциал для их дальнейшей эволюции и развития, в том числе путем совместного преодоления накопившихся внутренних проблем и внешних вызовов. Скажем прямо, для прогресса союзнических взаимоотношений России и Казахстана очень важны не только внутриполитическая устойчивость наших стран, но и их одинаковая нацеленность на создание некоторого общего «образа будущего» и формирование  общей евразийской мета-идентичности, устойчивой к влиянию «неевразийских» полюсов силы. Полагаем, что данный доклад Каспийского института стратегических исследований даст старт широкой экспертной дискуссии о новом формате союзнических отношений России и Казахстана не только до 2030 года, но и на более долгосрочную перспективу.