Оценки и смыслы: выступление президента Казахстана на ХХV Петербургском международном экономическом форуме

Касым-Жомарт Токаев сделал на панели ХХV Петербургского международного экономического форума (ПМЭФ) ряд резонансных заявлений, которые трактуются в российских и зарубежных СМИ с прямо противоположных позиций. Одни хвалят президента Казахстана за настоящее мужество – лично приехал в Санкт-Петербург. Другие – ругают за многовекторность и сравнивают его политическое будущее с Януковичем и Милошевичем. Третьи – ждут от казахстанских соседей помощи в обходе санкций, четвертые – ругают за непризнание республик Донбасса. [1] Попробуем разобраться в этом столкновении оценок и обозначить наиболее важные смыслы.

Тезис – антитезис – синтез

Политическую культуру действующего президента РК предельно точно описал казахстанский политолог Данияр Ашимбаев. «Позицию Токаева не нужно дробить на части, как это бывает с его месседжами по языку, когда одни цитируют тезисы в поддержку русского языка, вторые – в пользу казахского, а ведь это одна, цельная позиция». По сути, китаист по образованию Токаев всегда излагает свои политические тезисы в стиле диалектической триады: тезис – антитезис – синтез. Сначала идут два заявления, противоположных по смыслу или адресату, затем президентский синтез сохраняет эти посылки в гармоничном единстве, в итоге – примиряет противоположности и развивает тему в нужном новом ключе.

К примеру, диалектик К.-Ж. Токаев сказал на ПМЭФ, что Казахстан не признает независимости не только ЛНР и ДНР, но и других «квазигосударственных территорий». И в качестве примеров привел не только Абхазию или Южную Осетию, но также Тайвань и Косово. Здесь виден конкретный посыл не только для россиян или казахстанцев, но и для Китая и США. Затем следует примиряющий всех синтез – «широкое применение принципа наций на самоопределение может привести к хаосу». И развитие в нужном ключе: новая заявка на нейтралитет и многовекторность Казахстана в условиях глобального конфликта.

Можно еще вспомнить диалектическое заявление Токаева после саммита ОДКБ, в котором содержались декларации и о борьбе с фальсификациями истории, и о сотрудничестве с НАТО. Или знаковое интервью, данное перед поездкой на ПМЭФ, где четко видны пары тезис – антитезис. К примеру, Касым-Жомарт Токаев заявил, что Казахстан не будет нарушать западные санкции против России. При этом казахстанский лидер отметил, что работа его страны с Россией продолжается, и все заключенные договоры остаются в силе. [3]

Далее Токаев назвал неверными предположения, что Казахстан чем-то обязан России за помощь по линии ОДКБ во время январского политического кризиса. [4] И сразу после этого лидер союзнической страны добавил, что Нур-Султан такой же активный член ОДКБ. Примиряющий синтез виден в дальнейшей фразе президента РК: «Я уверен, что Россия справится с нынешними трудностями». Как итог, диалектическое развитие сюжета проявляется в постоянном расширении свободы действий Токаева и одновременном сокращении обременительных обязательств перед Москвой.

Между Россией и Китаем

По сути, казахстанский президент объявил России «итальянскую забастовку» в условиях санкций. Он обещал остаться в рамках ЕАЭС и ОДКБ, но отныне будет все делать строго по правилам, причем осторожно и медленно. И, разумеется, с учетом казахстанских национальных интересов. Скажем прямо, дружеский нейтралитет в условиях обвальных санкций и транспортной блокады дорогого стоит. Но заметная часть российского политикума и «тружеников медийного поля» уже находятся на тропе войны: они рассуждают в зомбартовской логике «воинов», а не «торговцев». Может быть поэтому дипломатичные или диалектические заявления Касым-Жомарта Токаева были встречены таким шквалом жесткой критики.

Все наблюдатели отмечают смелость, с которой Касым-Жомарт Токаев выдвигал свои политические тезисы перед лицом российского президента. Ранее такую свободу в мыслях позволял себе только один из лидеров «евразийской тройки» – Александр Лукашенко. Но в условиях нарастающей мировой политической турбулентности белорусский президент предпочел заменить трибуну ПМЭФ на цеха «Белшины». Там Александр Григорьевич провел политинформацию для рабочих на актуальную тему «Беларуси надо не втянуться в этот конфликт и не создать «войнушку». [5] В итоге, казахстанский президент оказался единственным зарубежным лидером, лично приехавшим на ПМЭФ.

Есть еще одна важная причина для проявления К.-Ж. Токаевым неожиданной политической смелости. Неделю назад в Казахстане завершился третий форум «Центральная Азия – Китай». На нем лидеры государств Центральной Азии (ЦА) встретились с влиятельным членом Госсовета и министром иностранных дел КНР Ван И. Специальная военная операция России на Украине заметно активизировала транзитные проекты в ЦА с участием Пекина, включая строительство железной дороги Китай – Киргизия – Узбекистан, а также развитие «Срединного коридора» в обход РФ. МИД КНР настоятельно рекомендовал странам Центральной Азии «остерегаться предпринимаемых внешними силами попыток вовлечь страны региона в конфликты крупных держав и заставить их встать на ту или другую сторону». По сути, выступление президента Токаева на ПМЭФ находится в русле данных рекомендаций китайского МИДа.

Отметим, что приезд Ван И стал прелюдией к осеннему визиту в регион главы КНР Си Цзиньпина, в котором Казахстану придается особое значение как «смотрящему» в формате «Центральная Азия – Китай» (C+C5). Именно через эту региональную оптику следует анализировать ряд новых смыслов, содержавшихся в выступлении К.-Ж. Токаева на ПМЭФ. Сайт Акорды выделяет в тексте речи президента Казахстана следующие три важных сюжета. Во-первых, новелла о создании пространства «Большой Евразии»; во-вторых, тема сопряжения евразийской интеграции с китайской концепцией «Один пояс, один путь»; в-третьих, готовность Казахстана сыграть полезную роль «буферного рынка» для России. [6] Давайте последовательно разберем эти предложения казахстанского лидера.

По заявлению К.-Ж. Токаева, «на полях Петербургского форума заинтересовано обсуждается тема формирования Большого Евразийского партнерства». Речь идет о создании некого аморфного общего пространства для равноправного сотрудничества региональных организаций. Напомним, что ранее на ПМЭФ много лет обсуждался паневропейский проект «Единое экономическое пространство от Лиссабона до Владивостока». По причине полного разрыва с Европой этот утопический проект теперь закрылся, видимо, мегаломания «Большой Евразии» пришла ему на смену. Настораживает и то, что Токаев привел в пример «успешный опыт многолетнего функционирования СНГ в сложных геополитических условиях». И даже предложил, что «СНГ может стать наиболее подходящей базой для реализации такого мегапроекта. При этом ШОС, АСЕАН, ЕАЭС могли бы стать неотъемлемой частью Большого Евразийского пространства». Такой необычайно широкий выбор союзников больше напоминает поиск новых партнеров по принципу «спасайся кто как сможет».

Дело в том, что СНГ являлся механизмом цивилизованного развода – по точному выражению российского президента. В нем изначально была заложена логика раздела советского наследия, а не его объединения. Поэтому для реализации интеграционных идей был нужен принципиально новый проект. Им и стал Евразийский экономический союз. У постсоветской России не было альтернативы: чтобы оставаться значимым актором международных отношений, она должна строить свой «полюс силы» на постсоветском пространстве. Поэтому отказ от своего интеграционного проекта в условиях нарастающих внутренних и внешних угроз контрпродуктивен как для России, так и для других стран ЕАЭС, остающихся в одиночестве. По сути, возврат к формату СНГ означает, что постсоветское пространство открыто всем ветрам и готово для новой геополитической пересборки.

В ответ на современные вызовы К.-Ж. Токаев предлагает «последовательно реализовывать весь потенциал сотрудничества в рамках Евразийского экономического союза». Но каким образом? «Актуальная задача – сопряжение евразийской интеграции с китайской концепцией «Один пояс, один путь», – считает президент Казахстана. По его оценке, совокупный объем экономики ЕАЭС составляет более 2 трлн. долларов. Это значит, что в экономическом выражении ЕАЭС на порядок уступает соседним «гигантам» мировой экономики – ЕС и Китаю. В 2021 году их ВВП составил 23,5 трлн. долларов и 16,9 трлн. долларов соответственно. По мнению главного экономиста Евразийского фонда стабилизации и развития Евгения Винокурова, было бы неправильно развивать исключительно либо восточное, либо западное направление международного сотрудничества ЕАЭС. Следуя совету Исаака Ньютона, Евразийскому союзу необходимо «стоять на плечах гигантов» – Китая и ЕС одновременно.

Изначальная идея ЕАЭС была ровно в том, чтобы стать таким балансиром или геоэкономическим мостом между Востоком и Западом. Однако «внешние условия действительно изменились надолго, если не навсегда, значимо изменились», – как справедливо заявила на ПМЭФ председатель Центрального банка РФ Эльвира Набиуллина. И в новых условиях сопряжение евразийской интеграции с китайской может означать только одно – превращение ЕАЭС в панкитайский проект. Сам Токаев, как профессиональный китаист, не видит в этом ничего плохого. «Китай уже стал основным экономическим и внешнеторговым партнером Казахстана. Эта страна уже инвестировала в нашу экономику за последние 15 лет более 22 млрд. долларов. Поэтому углубление многостороннего сотрудничества с Китаем для нашей страны является крайне важной задачей», – сказал президент Казахстана. Но для заметной части политической и экономической элиты России такой решительный поворот Нур-Султана в сторону Пекина выглядит все еще неприемлемо.

Важно понимать, что Евразийский союз изначально выглядел как преимущественно паневропейский проект. Вспомним хотя бы заявление бывшего первого вице-премьера России Игоря Шувалова, тогдашнего куратора евразийской интеграции, на Восточном форуме в Берлине. Он открыто заявил в 2014 году, что в будущем ЕАЭС планирует обсуждать с ЕС «общее экономическое пространство» и «зоны свободной торговли». [7] Более того, правовое регулирование Евразийского экономического союза сразу создавалось с перспективой для гармонизации законодательств ЕС и ЕАЭС в многих сферах. Это включало в себя сближение таможенных процедур, технических регламентов и других стандартов; устранение нетарифных барьеров; постепенное открытие рынков и упрощение визовых процедур. [8] Эксперты приводили десять убедительных причин в пользу более глубокого торгово-экономического сотрудничества ЕАЭС с ЕС, например, в форме возможной зоны свободной торговли. [9] Теперь на этих многолетних планах сближения с Европой поставлен жирный крест, что у многих еще не укладывается в голове.

Мыслить реальными категориями, трезво оценивать ситуацию

В своем выступлении на ПМЭФ казахстанский президент разрушил сразу три базовых мифа российского истеблишмента. Первый – «Скоро все закончится и Запад к нам вернется»; второй – «Китай нам поможет, а мы будем той же энергетической сверхдержавой, пусть и с дисконтом»; третий – «Закроемся в автаркию и все сами импортозаместим». С утешительными иллюзиями трудно расставаться, но это необходимый этап взросления – как человека, так и страны. Перед самым началом ПМЭФ в свет вышел хороший обзор о том, в какой трудной геоэкономической ситуации оказалась Россия после введения против нее беспрецедентных западных санкций. [10] По сути, у нас остался только один транспортный коридор Север – Юг, а наши главные партнеры сегодня – это Турция и страны Прикаспия, включая Казахстан. Однако не все наверху еще готовы адекватно воспринять новую наступившую реальность. Может быть, именно поэтому основной медийной реакцией на питерские тезисы Токаева стали гнев и отрицание – две первые стадии восприятия необратимых изменений. 

Скажем прямо, ура-патриотические призывы ряда персонажей «покарать Токаева» или «наказать Казахстан» не помогут улучшить нашу геоэкономическую ситуацию, зато ухудшить – смогут очень даже запросто. Для любителей медийных и торговых войн с соседями будет не лишним напомнить, что Белоруссия и Казахстан являются двумя «узкими бутылочными горлышками» в российском сухопутном транзите. Через указанные две страны проходило до 80% транзита на западном и восточном направлении соответственно. И если эти два «горлышка» разом закупорить – внешней блокадой или внутренним конфликтом, то Россия окажется в буквальном смысле запертой. Безусловно, Казахстан критически зависим от экспорта своей нефти через российские порты, как и РФ от стабильности своей самой протяженной сухопутной границы. По причине этой стратегической взаимозависимости политический класс наших стран-соседей должен вести себя предельно внимательно и крайне осторожно, особенно в своих публичных высказываниях и медийных комментариях.

Пора отказаться от пропагандистской истерии и трезво взглянуть на сложившуюся непростую ситуацию. Следует прислушаться к третьему важному заявлению К.-Ж. Токаева на ПМЭФ: «вместо контрсанкций, которые вряд ли будут продуктивными, следовало бы проводить более активную и гибкую торговую политику с широким охватом рынков Азии, Ближнего Востока». По сути, необходимо открывать широкую экспертную дискуссию о будущем евразийской интеграции, о новой политике союзничества и о назревших изменениях в стратегических приоритетах России в ближнем и дальнем зарубежье. Разумеется, можно вежливо согласиться с казахстанским президентом, что в наших планах на будущее «Казахстан мог бы сыграть полезную роль некоего «буферного рынка». Однако для этого мы должны сами четко понимать: каким мы видим это самое будущее и какими именно должны быть наши планы. Вот это самая первоочередная задача российской экспертизы и политикума, которую инициировало столь драматичное выступление Касым-Жомарта Токаева.