Иранская ядерная программа: удастся ли Вашингтону договориться с Тегераном?

Спустя девять раундов непрямых переговоров между Ираном и США по возвращению к Совместному всеобъемлющему плану действий (СВПД) кажется, что процесс окончательно забуксовал, несмотря на то, что еще в феврале 2022 года стороны сообщали о финишной прямой, и соглашение вот-вот должно было быть подписано. Однако, этого не случилось.

Позиции Тегерана и Вашингтона отличаются радикальностью, и шансов на успех не так уж много. И те, и другие как мантру повторяют тезис о необходимости оппоненту проявить гибкость и прагматизм. Возможно, дипломатический подход поможет сторонам найти выход из тупика и достичь хотя бы промежуточного решения, но и этому препятствуют определенные факторы, в частности внутриполитические.

Переговоры в Дохе

В марте 2022 года было объявлено, что стороны берут перерыв в переговорном процессе по восстановлению Совместного всеобъемлющего плана действий по иранской ядерной программе. Сообщалось, что текст соглашения практически готов, однако некоторые решения требовали дополнительных консультаций в соответствующих столицах – Тегеране и Вашингтоне. [1]

Итоговое соглашение планировалось подписать еще в феврале во время восьмого раунда переговоров в Вене. Вместе с тем этого не случилось из-за противоречий между Ираном и США по ряду вопросов. Камнем преткновения, судя по всему, стало требование Тегерана по исключению Корпуса стражей исламской революции (КСИР) из списка террористических организаций и категорический отказ Вашингтона сделать это [2].

До начала июня казалось, что переговорный процесс окончательно зашел в тупик и просвета не наблюдалось. Однако 8 июня Тегеран заявил, что направил в Вашингтон новые предложения по возобновлению сделки. [3] Как сообщали источники, Иран был готов поступиться своим требованием касательно КСИР ради заключения СВПД. [4]

Итогом стал очередной раунд непрямых переговоров между Ираном и США, который прошел 28-29 июня в катарской столице Дохе. Ожидаемо, на Доху возлагались большие надежды: казалось, что после перерыва из-за непримиримых противоречий уже сам факт возвращения сторон за стол переговоров сулит успех. [5]

Тем не менее встреча в Дохе не привела к каким-либо ощутимым результатам – сторонам так и не удалось достичь компромисса для подписания финального документа. По заявлениям американской стороны, Тегеран не показал должного стремления пойти на встречу. [6]

В то же время, иранская сторона дала раунду позитивную оценку. [7] Однако сам факт того, что Иран поступился своим требованием исключить КСИР из террористических организаций, заметно ослабляет переговорные позиции Тегерана. Так, жесткое, казалось бы ранее, это требование в итоге легко может быть опущено Ираном ради перспективы ослабления санкций. Вероятно, одной из причин, по которой переговоры в Дохе не привели к договоренности, стало то, что США лишний раз убедились, что Исламская Республика Иран заинтересована в соглашении гораздо больше, и Вашингтон может если не наращивать, то как минимум не ослаблять свои требования.

Зачем Ирану СВПД

Действительно, причин для как можно более скорого возврата к СВПД у Ирана больше, нежели у США: президент Ибрахим Раиси, как прагматичный политик, хорошо понимает те выгоды, которые несет отмена санкций. Несмотря на то, что экономическая ситуация в стране не такая острая, какой была в первые годы после выхода Трампа из сделки, проблем остается достаточно.

Инфляция в Иране держится на уровне 40-50%, национальная валюта переживает скачки девальвации. Базовая инфраструктура в стране, в том числе нефтегазовая промышленность, система обеспечения населения электроэнергий и транспортные службы – все это нуждается в обновлении и инвестициях. [8] В Иране также существует и водная проблема, которую пока непонятно, как решать. В прошлом году жители нескольких иранских городов выходили на демонстрации против дефицита воды, что приводило к стычкам с полицией. В теории, снятие санкций может помочь решить эти проблемы хотя бы частично.

Сложная экономическая ситуация также способна привести к социальной нестабильности. Ярким примером могут служить ожесточенные протесты осенью 2019 года, вспыхнувшие в Иране на фоне резкого скачка цен на бензин. [9]

Наконец, не стоит забывать и о том, что Иран, как и другие государства, также ощутил и продолжает переживать последствия кризиса, вызванного пандемией коронавируса.

Вместе с тем, надо понимать, что не все так однозначно, и даже при условии того, что сторонам удастся договориться, Вашингтон готов отменить основные, но не все санкции полностью. [10] Ибрахим Раиси также боится повторить судьбу своего предшественника Рухани и стать президентом, при котором США обманут Иран во второй раз.

Все это обуславливает достаточно жесткую позицию Ирана на переговорах с США и нежелание уступать американской стороне. Однако, учитывая все же большую заинтересованность Тегерана в сделке, едва ли такая стратегия выбрана удачно. Так, ослабление требования к США по КСИР перед Дохой было воспринято Вашингтоном скорее как уязвимость, а не шаг навстречу. Позднее МАГАТЭ приняло антииранскую резолюцию [11], что стало сигналом США о намерении идти до конца в своих условиях и не ослаблять давление на Исламскую Республику Иран. Вероятно, в скором времени Вашингтон может требовать у иранской стороны еще больше уступок.

США и ядерная сделка

Тем не менее, несмотря на всю очевидную зависимость Ирана от СВПД, для Соединенных Штатов эта сделка тоже может принести свои дивиденды. Сегодня для Вашингтона одной из приоритетных задач является изоляция Москвы. На фоне специальной военной операции РФ на Украине и, как следствие, серьезного ухудшения отношений с Западом российская сторона активно развивает восточное направление. Ярким примером может служить недавний визит президента Владимира Путина в Тегеран для участия в саммите астанинской «тройки» (Россия, Иран, Турция). Данный саммит стал яркой демонстрацией отсутствия международной изоляции Российской Федерации. [12] Проявив прагматизм и заключив с Ираном соответствующий договор, США могут попытаться вбить клин в российско-иранские отношения.

Также немаловажным является вопрос углеводородов. В связи с мировым энергетическим кризисом Вашингтон остро нуждается в новых источниках нефти. Целью недавнего визита Джо Байдена в Саудовскую Аравию было достижение договоренности о наращивании добычи нефти Эль-Риядом, что привело бы к снижению мировых цен на «черное золото». Однако, судя по всему, американскому президенту «уговорить» наследного принца Мухамеда бен Салмана не удалось. [13] В этой связи рациональным решением для США было бы наладить отношения с Ираном и решить «нефтяной вопрос».

Есть и более очевидные причины для возврата США к ядерной сделке с Ираном. Односторонний выход Трампа из СВПД и его политика максимального давления на Тегеран не только не принесли ожидаемых в Белом доме результатов, но и повлекли за собой негативные последствия. Прессинг и отсутствие диалога лишь ускорили развитие иранской ядерной программы, а внешняя политика Тегерана в регионе стала агрессивнее. [14] Наконец, среди издержек, которые понесла американская сторона, стали существенные репутационные потери. [15] После саботажа сделки, одобренной ООН и МАГАТЭ, многие страны начали сомневаться в договороспособности Вашингтона на фоне отсутствия внешнеполитической преемственности между Республиканской и Демократической партиями США. [16]

Таким образом, для Вашингтона ядерная сделка с Ираном в теории могла бы убить как минимум двух зайцев – усилить изоляцию России и решить собственные энергетические проблемы. Однако в развитие событий вмешивается внутриполитическая ситуация в самих США. Президент Джо Байден, обладая и так не очень высоким рейтингом среди американцев, боится потерять еще больше очков, заигрывая и заключая сделки с недружественными государствами. Грядущие в ноябре 2022 года выборы в Сенат еще больше усиливают этот фактор. Политически возврат к ядерной сделке с Ираном может многое дать США, но не сулит слишком больших политических очков самому Байдену. Речь идет в лучшем случае о получении в усеченном виде соглашения, которое уже заключал Барак Обама. Для того, чтобы представить такой ход настоящей победой, нужно добиться от Ирана чего-то большего. Отсюда попытки так или иначе «привязать» к переговорному процессу региональную политику Тегерана, хотя она под соглашения не подпадает.

Действительно, если рассматривать вопрос возобновления СВПД с рациональной точки зрения, то в соглашении заинтересованы обе стороны: Иран по экономическим причинам, США – по энергетическим и внешнеполитическим. Прагматизм говорит, что соглашение должно случиться. Вместе с тем этому мешает ошибочная переговорная стратегия нового руководства Ирана и внутриполитические факторы в США. И хотя шансы на достижение договоренности еще есть, недопонимание друг друга и нежелание рисковать своим политическим капиталом все больше отдаляют стороны от возврата к сделке.