Визит президента Беларуси Александра Лукашенко в Иран: геополитический контекст

В конце февраля с.г. состоялась встреча президента Республики Беларусь Александра Лукашенко с чрезвычайным и полномочным послом Исламской Республики Иран (ИРИ) Саидом Яри, в ходе которой белорусский лидер сообщил о намерении посетить Тегеран с государственным визитом.

По словам главы государства, основанием для принятия такого решения стало приглашение президента Ирана Эбрахима Раиси, а сама поездка назначена на середину марта 2023 года. «Я абсолютно убежден, что это будет значимая наша встреча и переговоры в Иране, которые выведут нас на более высокий уровень сотрудничества. Но главное – мы не должны потерять этот момент и это время, чтобы наладить наши отношения на более высоком уровне» – отметил А. Лукашенко. [1]

В свою очередь иранский посол заявил, что «визит главы белорусского государства в Тегеран имеет огромное значение для нас. На повестке дня и в политическом, и в торгово-экономическом плане очень важные вопросы. Отношения между Ираном и Беларусью сейчас находятся на пике развития. И мы уверены, что после визита президента Беларуси в ИРИ наши отношения еще больше будут развиваться».

В свете вышеизложенных обстоятельств представляется важным подчеркнуть, что выводы Каспийского института стратегических исследований о необходимости интенсификации двусторонних контактов между Беларусью и Ираном на высоком и высшем уровнях нашли отражение в практической политике официального Минска.

Также необходимо отметить, что организации визита белорусского президента в Иран предшествовала значительная подготовительная работа, параметры которой были заданы в ходе переговоров Александра Лукашенко и Эбрахима Раиси на полях саммита ШОС в сентябре 2021 года. Кроме того, в данном ключе следует упомянуть визит в Тегеран министра иностранных дел Беларуси Владимира Макея (скоропостижно скончался 26 ноября 2022 г.).

Вместе с тем внешняя политика Республики Беларусь, в том числе на иранском направлении, традиционно рассматривается в контексте торгово-экономических интересов, что естественно для экспортно-ориентированной экономики и во многом технократического руководства страны. Однако в настоящее время белорусско-иранские связи, особенно в контексте современной международной обстановки, когда как Минск, так и Тегеран подвергаются массированному санкционному и политическому давлению коллективного Запада, занимают пророссийскую позицию в свете проведения специальной военной операции (СВО) на территории Украины, представляется необходимым анализировать также в геополитической проекции.

Негласный союз: четырехугольник Минск – Москва – Пекин – Тегеран

На наш взгляд очевидно, что в эпоху переформатирования миропорядка наблюдается сближение различных держав, имеющих разную блоковую принадлежность, особенности устройства политической модели и даже взаимные противоречия, однако заявляющих общую цель – суверенное развитие на платформе национальных интересов, непринятие различных девиантных установок (так называемые «европейские ценности») и глобалистской модели мира, «основанного на правилах» во главе с коллективным Западом под началом США.

В числе подобных государств можно назвать Китай, Иран, Северную Корею, Турцию, ОАЭ, Саудовскую Аравию, Индию, Мьянму, Венгрию, Кубу, Беларусь, Сирию, Азербайджан, Бразилию, ЮАР и ряд других. Естественно, что некорректно в настоящее время заявлять о каком-либо «союзе» между данными странами, однако уже можно утверждать о совпадении интересов и ситуативной поддержке. В то же время международное значение, авторитет и влияние Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), а также межгосударственного объединения Бразилии, России, Индии, КНР и ЮАР (БРИКС), созданного на полях Петербургского международного экономического форума в июне 2006 года, прогрессивно возрастает.

Если возвращаться к белорусско-иранскому контексту, то Иран в 2022 году стал полноправным членом ШОС, а Республика Беларусь подала заявку на вступление в эту организацию, которая, как ожидается, будет удовлетворена в течение текущего года. По сути, речь идет не только о расширении ШОС, но также о провале политики коллективного Запада по изоляции Минска и Тегерана, которые, очевидно, усилят свои международные позиции за счет членства в организации, объединяющей более трети населения планеты и аккумулирующей порядка 25% мирового ВВП.

При этом, по нашему мнению, в современной международной картине мира отчетливо прорисовываются контуры негласного союза в четырехугольнике Минск – Москва – Пекин – Тегеран. В этой связи примечательно, что в преддверии визита в Иран белорусский лидер посетил Китайскую Народную Республику, где Александр Лукашенко провел переговоры с рядом высших должностных лиц КНР и председателем Си Цзиньпином. Несмотря на то, что портфель подписанных контрактов составил 3,6 млрд. долларов, а сам визит имел беспрецедентное значение для белорусско-китайских отношений, экспертным сообществом Поднебесной данные события оценивались в первую очередь в геополитическом разрезе и конкретно в прицеле СВО.

В частности, директор департамента европейских исследований Китайского института международных исследований Цуй Хунцзянь отметил, что визит президента Беларуси Александра Лукашенко в КНР позволит Пекину составить более четкие представления о позиции Минска по конфликту между Россией и Украиной. В интервью изданию Global Times Хунцзянь подчеркнул, что «для Китая будет очень конструктивно разобраться в ситуации кризиса в целом и сыграть более активную роль в содействии политическому урегулированию». [2]

Необходимо отметить, что в странах Запада и на Украине активизацию белорусско-китайских контактов также рассматривают исключительно в контексте геополитического противоборства. Белый дом выступил с «осуждением» визита Александра Лукашенко в КНР, а Институт изучения войны (ISW), имеющий репутацию учреждения прикрытия разведывательных служб США, опубликовал материал, где заявлялось, что «Минск и Пекин подписали 16 документов, которые могут способствовать обходу Россией западных санкций». При этом эксперты ISW пришли к выводу, что «Китай может тайно переправлять через Беларусь военную технику или технику двойного назначения». Предсказуемо вторит американским аналитикам издание «Украинская правда», в публикации которого утверждалось, что «соглашения Лукашенко и Си могут позволить Путину получить помощь из Китая».

Контуры нового мира: некоторые аспекты дипломатических контактов

Несмотря на то, что как ISW, так и украинские источники сложно назвать заслуживающими доверия ввиду неоднократных прецедентов обнародования дезинформации, фейков и недостоверных сведений, нельзя не отметить определенную последовательность дипломатических контактов между Москвой, Минском, Тегераном и Пекином, косвенно объясняющую «обеспокоенность» представителей западного лагеря.

В частности, 14 февраля 2023 года в китайскую столицу прибыл президент Исламской Республики Иран Эбрахим Раиси, который в переговорах с председателем КНР Си Цзиньпином подтвердил нацеленность на «укрепление стратегического партнерства с Китаем», а также пригласил китайского лидера с ответным визитом, предложение о чем был позитивно воспринято Пекином, выразившим готовность «прибыть в Иран в удобное время». [3]

В дальнейшем, по прошествии всего нескольких дней после завершения переговоров между Си Цзиньпином и Эбрахимом Раиси, последовал визит в Москву главы канцелярии комиссии ЦК КПК по иностранным делам Ван И, совпавший по срокам с упомянутой встречей Александра Лукашенко с послом ИРИ, в ходе которой был анонсирован предстоящий визит президента Беларуси в Тегеран. В свете вышеизложенных обстоятельств, нельзя исключать, что приезд Лукашенко в Иран состоится в преддверии визита председателя КНР Си Цзиньпина в Москву, что в дипломатических кругах ожидают уже в ближайшей перспективе.

При этом США уже открыто угрожают санкциями в адрес КНР в случае поставок китайского оружия и боеприпасов России, в то время как президент Беларуси Александр Лукашенко заявил, что созданный под Минском белорусско-китайский индустриальный парк «Великий камень» – «жемчужина Шелкового пути», может «объединить промышленные политики Беларуси, России и Китая». [4]

Возвращаясь к ирано-китайским отношениям, необходимо отметить, что Китай является основным экономическим партнером Ирана с общим объемом торговли более 20 млрд. долларов, а также ключевым инвестором в иранскую экономику. В марте 2021 года между КНР и ИРИ было подписано Соглашение о всеобъемлющем стратегическом партнерстве сроком на 25 лет, фундаментальным положением которого является договоренность о закупках Китаем иранской нефти с дисконтом в обмен на инвестиции в экономику Ирана в сумме 400 млрд. долларов. [5]

В начале 2022 года глава внешнеполитического ведомства Ирана Хоссейн Амир Абдоллахиян заявил о том, что данное Соглашение вступило в фазу исполнения. По нашему мнению, трехдневный визит Раиси в Пекин был связан с проработкой практических деталей воплощения заключенных договоренностей, в частности, платежных операций, проведение которых осложнено в связи с санкциями, противоправно применяемыми к Тегерану со стороны США и других западных стран.

Согласно имеющейся информации, Китай и Иран в настоящее время прорабатывают практические шаги, направленные на упрощение оплаты, включая использование банковских каналов, валюты, отличной от доллара США, или различных форм товарного обмена. Подобные практики активно применяются КНР в последнее время, о чем свидетельствует содержание недавних переговоров Си Цзиньпина с лидерами Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), в ходе которых Пекин заявил о намерении продвигать расчеты по торговле нефтью и газом со странами ССАГПЗ в юанях.

Если оценивать вышеизложенную информацию в совокупности с постепенным отказом от доллара в белорусско-российской и российско-турецкой торговле, переводе расчетов за поставки нефти между РФ и Индией в дирхамы ОАЭ, то можно утверждать, что речь идет о проведении КНР, Россией, Индией, Ираном, арабскими государствами последовательной политики по дедолларизации мировой экономики, что, по понятным причинам, вызывает раздражение и противодействие со стороны Вашингтона.

По факту речь идет об оспаривании американской гегемонии в политическом, военном, научном и финансово-экономическом плане. Пользуясь образным выражением Александра Лукашенко, «мир устал от американской удавки» и многие государства открыто заявляют об отказе следовать в русле указаний США, приверженности целям суверенной политики и готовности претворять свою волю в жизнь путем практических шагов на международной арене.

«Мы хотим, чтобы страны уважали друг друга, не вмешивались во внутренние дела других государств. Это самые лучшие условия для нашего региона. Многие страны сейчас боятся американцев, в условиях санкций вы это почувствовали. Надо ограничивать сферу влияния США. Такие страны, как Россия, Китай, Иран, Индия могут этим заниматься. У нас есть Шанхайская организация сотрудничества, это очень эффективная структура, многие страны хотят присоединиться к ней. В рамках ШОС мы должны открыть новые направления и возможности для сотрудничества» – заявил  заместитель начальника Генерального штаба Вооруженных Сил Исламской Республики Иран бригадный генерал Али Абдоллахи. [6]

Ядерные исследования: перспективы взаимодействия

В этой связи примечательно, что в новой ядерной стратегии США (Nuclear Posture Review), утвержденной президентом Джо Байденом и опубликованной в открытом доступе в октябре 2022 года, в качестве основных вероятных противников рассматриваются четыре государства – Россия, Китай, Северная Корея, а также Иран. При этом Китайская Народная Республика объявляется «важнейшим вызовом для США в сфере оборонного планирования и все более существенным фактором пересмотра системы мер ядерного сдерживания». В то же время как Иран, хоть и «не является источником ядерных угроз для США, однако разрабатывает соответствующие технологии», поэтому политика Вашингтона «направлена на предотвращение создания Тегераном ядерного арсенала».

В принципе подобная постановка вопроса является традиционной для американской военно-политической мысли, однако эксперты обращают внимание на тот факт, что, в отличие от предыдущих «стратегий», в документе содержится существенное новшество: прогнозируется, что к 2030 году США впервые в своей истории столкнутся с ситуацией, когда им придется соперничать на стратегическом уровне одновременно с двумя ядерными державами и рассматривать их в качестве равнозначных вероятных противников. [7]

Таким образом, в контексте геополитического противоборства с США совершенно понятна уязвимость американцев на иранском направлении. Обладание ядерным оружием станет для Ирана полноценным средством сдерживания, гарантией безопасности от интервенционистских устремлений США и их сателлитов по образцу КНДР, ядерная программа которой стала надежной защитой от внешнего вмешательства, остановила американскую военщину в период президентства Д. Трампа под угрозой нанесения неприемлемого ущерба. 

В этой связи поле для взаимодействия Китая, России, Ирана и Беларуси, обладающей определенными компетенциями, сконцентрированными в государственном научном учреждении «Объединенный институт энергетических и ядерных исследований – Сосны» Национальной академии наук Беларуси, представляется довольно широким. В развитие данной темы  представляется важным подчеркнуть, что, согласно новой редакции Конституции, принятой по итогам общереспубликанского референдума 27 февраля 2022 года, из положений Основного закона Беларуси исключено обязательство о безъядерном статусе государства. Соответственно появилось определенное пространство для маневра как в области ядерных исследований и взаимодействия с государствами-партнерами, так и для симметричного ответа в виде размещения российского ядерного оружия на белорусской территории в случае дальнейшей милитаризации и нуклеаризации стран Восточной Европы, развертывания в регионе американского тактического ядерного оружия и системы ПРО.

Заключение

В любом случае предстоящий визит Александра Лукашенко в Иран станет важным событием не только двусторонних торгово-экономических отношений, но также в контексте построения альтернативного миропорядка, движущими силами которого на настоящем этапе выступают Москва и Пекин.

Расширение производственной кооперации в критически важных отраслях с использованием возможностей белорусско-китайского индустриального парка «Великий камень», углубление военно-технического сотрудничества, взаимодействия между национальными аналитическими центрами и разведслужбами, координация усилий в рамках ШОС, повышение престижа организации на международной арене и выработка комплексной программы сотрудничества в области внешней политики – перспективные темы для предстоящих переговоров глав государств Ирана и Беларуси.

По нашему мнению очевидно, что поддержка внешнеполитической линии КНР, обеспечение успеха России в специальной военной операции с поражением западной коалиции во главе с США, представляемых финансово-политической группировкой «неоконсерваторов», публичными выразителями интересов которой выступают госсекретарь Энтони Блинкен и его заместитель Виктория Нуланд, последующий выход на мирное урегулирование конфликта в Украине на российских условиях – являются совместными целями Беларуси и Ирана, вокруг которых должно быть выстроено взаимодействие с союзниками в периметре Минск – Москва – Пекин – Тегеран.

На настоящем этапе сложились все внутренние и внешние предпосылки для успешного сотрудничества Беларуси и Ирана как на локальном двустороннем, так и на стратегическом геополитическом треке. Предстоящий визит Александра Лукашенко в Тегеран призван расставить точки над «і», придать белорусско-иранским отношениям необходимую динамику, соответствующую вызовам времени и остроте современного исторического момента.