Соперничество моделей глобализации. Политика Гейдара Алиева как пример для постсоветского пространства

12 декабря отмечается День памяти общенационального лидера азербайджанского народа Гейдара Алиева (в нынешнем 2023 году исполняется 20 лет, как он ушел из жизни). Об этом политике и государственном деятеле написаны тысячи статей и изданы сотни книг, в которых Гейдар Алиев воспринимается и анализируется, прежде всего, как создатель современного Азербайджана. С высоты нынешней исторической эпохи давайте рассмотрим, какую роль он играл в советской системе управления, какое влияние на неё оказывал и что мог осуществить в процессе трансформационного перехода в постсоветский период.

Фигура исторического масштаба

Символизм исключительной степени – в год столетия со дня рождения великого азербайджанского лидера, Баку возвращает под свой суверенитет всю территорию страны, поставив финальную точку в истории существования сепаратистского режима в Карабахе.

Десять лет, которые возглавлял Гейдар Алиев независимый Азербайджан (1993-2003), карабахский конфликт был центральной проблемой военно-стратегической безопасности республики, являлся источником экономического кризиса и, в определенный период, политической нестабильности. Алиев не просто реагировал на данный конфликт с момента проявления первых очагов армяно-азербайджанского межэтнического кризиса в середине 1980-х на территории Армении и затем в Нагорно-Карабахской автономной области, но пытался обуздать этот вызов, который по существу стал одной из причин его возвращения в большую политику – после советского периода карьеры в высших эшелонах власти. Большинство внешнеполитических поворотов Азербайджана, а также нефтегазовая стратегия, были обусловлены необходимостью найти путь разрешения конфликта.

С другой стороны, карабахская проблема – хотя и важный, но всё-таки один из прочих аспектов интересной и масштабной истории Азербайджана, полноценно развивавшегося в составе СССР, получившего мощный хозяйственно-экономический комплекс в наследство от советской экономики для последующего развития в национальной суверенной модели.

Интересно, что судьба Гейдара Алиева повторяла основные повороты истории Азербайджана в составе Советского Союза, а сам этот политик являлся автором наиболее значимых, рубежных решений развития Азербайджанской ССР с начала 1970-х годов. Достаточно отметить несколько моментов соединения истории республики и биографии Гейдара Алиева в одной судьбе.

Он родился спустя несколько месяцев (10.05.1923) после образования СССР (30.12.1922). В двадцать два года, на его глазах Советский Союз с группой союзников по антигитлеровской коалиции становится победителем во Второй мировой войне; в эти же годы у Азербайджанской ССР был шанс расширения территории за счет части северной Персии, которая с 1941 по 1946 гг. находилась под контролем советских войск.

Начав службу в органах государственной безопасности (1944 год), Гейдар Алиев глубоко погрузился в проблематику жизни азербайджанцев в Иране и Турции. В сорок четыре года он становится председателем КГБ Азербайджанской ССР, и буквально через два года его кандидатуру рассматривают для назначения первым секретарем ЦК Компартии Азербайджана. Как глава этой советской республики в 1982 году он становится членом Политбюро ЦК КПСС.

Многие ключевые моменты соперничества советской и западной системы проходили на глазах у Гейдара Алиева. Во многих ключевых событиях советской державы он принимал активное участие, являясь значимым действующим лицом, какие-то процессы предвидел, в частности, распад Советского Союза. [1]

В некоторых событиях Гейдару Алиеву пришлось выступал в роли «пожарного». Пожалуй, наиболее драматическим эпизодом стала его работа в качестве главы правительственной комиссии по расследованию гибели пассажирского лайнера «Адмирал Нахимов» (этот и другие  эпизоды детально описаны в авторской политической хронике Гейдара Алиева, собранной в нескольких томах «Личность и эпоха» писателем Эльмирой Ахундовой).

Известно, что Гейдар Алиев, как администратор огромных хозяйственных комплексов и как политик, имеющий стратегическое видение, обладал множеством лидерских качеств и пользовался определенной аппаратной поддержкой, чтобы бороться за пост руководителя Советского Союза, генерального секретаря Политбюро ЦК КПСС. Конечно, шанс достижения этого уровня власти был очень непростым; считалось, что выходец из союзной республики (Средняя Азия или Кавказ) не может быть выбран ареопагом Политбюро на должность генсека – над советской элитой довлел страх  сталинского правления.

Тем не менее. Представим, что Гейдару Алиеву это удалось. В таком случае, возможно, мы бы получили другой, более плавный вариант сопряжения советской системы с капиталистическими формами экономики (нечто похожее, что сумели достигнуть в Китае). Наконец, кто знает, возможно, что новый союзный договор во главе с генсеком Алиевым (считается, что первые наброски этой стратегии осуществил Юрий Андропов) мог бы вывести союзные республики в менее конфликтное русло. Возможно, мы бы избежали множества постсоветских войн, в том числе нынешний конфликт России с Украиной... В то же время, неизбежная модернизация советской политической системы и экономики под руководством Гейдара Алиева могла бы пройти без хаоса и фатальных ошибок. Во всяком случае, спустя несколько десятилетий именно такое мнение высказал Николай Рыжков, в середине 1980-х (1985-1991) являвшийся председателем Совета министров СССР. [2]

Попытки конвергенции

Но сначала небольшое отступление. Историю последних семидесяти лет, с рубежа 1950-1960-х годов по 2020-е годы, можно рассматривать как пульсирование десятилетних циклов оттепелей и похолоданий между советско-российским и западно-атлантическим сообществами, в ходе которых обе стороны процесса в начале периодов потеплений пытались найти способы конвергенции систем (взаимного втягивания в процессе глобализации) перед лицом общих вызовов.

Сценарии конвергенции заметно отличались и упрощались. В начальный период они выглядели как парное движение в совместных проектах (к примеру – освоение космоса, исследования в фундаментальной физике), а затем как полное растворение социализма в капитализме (идея, созревшая к рубежу 1980-1990 гг., ставшая лейтмотивом распада Советского Союза).

Интересно, что сейчас, в начале 2020-х, конфронтация России и Запада выглядит как разворот Москвы в другое русло глобального процесса, а не выход из него: вместо западной орбиты выбрана консолидация с Азией и Глобальным Югом (ядро – страны БРИКС), причем с сохранением всех привязок к международным институтам регулирования – ВТО, ВОЗ, МАГАТЭ. Таким образом, реальность глобального развития не игнорируется, но Россия ищет в ней новое место, свой сценарий.

В каждом из условных десятилетних циклов, в борьбе за собственную модель или точнее за собственный сценарий глобализации, имела место череда как тактических сближений, так и столкновений Запада и России. Были периоды взаимного понимания и попыток реализовать «большие задачи» – в космосе, экологии, фундаментальной науке.

1970-е годы – время серьезного потепления между Советским Союзом и США: всё-таки два визита в СССР президента Никсона – в 1972 и 1974 году, с поездками по ряду советских городов, оставили глубокий след. В эти же годы сворачивается война во Вьетнаме. В 1974 году происходит выбор Москвы в качестве столицы Олимпиады-80. В борьбе с Лос-Анджелесом, на голосовании предпочли советскую столицу, что очевидно было неслучайно, являясь символическим пасом Вашингтона Москве в рамках новой совместной игры.

В 1975 году происходит сближение по космическим программам – стыковка кораблей «Апполон» и «Союз». В будущем ожидались совместные полеты на Луну и Марс. Кстати, стоит отметить, что Баку, благодаря усилиям Гейдара Алиева и его сына Ильхама Алиева, оказался единственным из столиц союзных республик / постсоветских государств, в которой был дважды проведен Международный астронавтический конгресс – крупнейший форум основных технологических компаний, осваивающих околоземные орбиты и дальний космос (в 1973 году – XXIV конгресс, в 2023 году – LXXIV конгресс).

Наконец, культурно-образовательный прорыв в парадигме «универсализма и глобализма» – детский музыкальный фильм «Синяя птица» с Элизабет Тейлор, Джейн Фондой, Авай Гарднер, Маргаритой Тереховой. Впоследствии многие московские школы с углубленным изучением английского языка с удовольствием ставили пьесу Метерлинка на школьных спектаклях (она была прописана в методических рекомендациях Минобразования СССР). Так формировалось будущее поколение «пионеров перестройки». Кстати, в этой связи нужно вспомнить и реформу советского образования, которую помимо Константина Черненко также курировал аппарат Гейдара Алиева в Совмине СССР, её результатом стал переход средней общеобразовательной школы на одиннадцатилетнее обучение.

С 1977 года превалируют тенденции поворота в сторону конфронтации с Западом, опять же, наблюдаемого в диапазоне десятилетия, вплоть до октября 1986 года, когда состоялась встреча Горбачева и Рейгана в Рейкьявике: считается, что это рубежная веха конца последнего этапа «холодной войны» (центральное событие данного десятилетия – война в Афганистане). 

В самом Советском Союзе на уровне Политбюро ЦК КПСС и Совмина СССР имелись конкурирующие группы, по-разному видевшие процессы конвергенции систем: как мы уже знаем, в итоге была реализована наиболее простая модель «слива» за несколько лет всего накопленного багажа социальных и инфраструктурных достижений, включая систему безопасности.

По мнению ряда историков, «упрощение» конвергенции до банальной и быстрой деконструкции советской системы оказалось одним из следствий устранения Гейдара Алиева с политического Олимпа СССР. Группа политической поддержки Михаила Горбачева (её ядро составляли представители армянской национальности) оказалась более изощреннее в интригах, чем отраслевые управленцы в министерствах («хозяйственники») и часть силовиков, способных поддержать Г. Алиева. 

«Окна» для модернизации

Отмотаем время назад, к рубежу конца 1960-х – собственно это момент появления идеи конвергенции советской и западной систем, после острой фазы конфронтации, начавшейся в 1959 г., пиковым событием которой стал «карибский кризис» 1962 года. К концу этого десятилетия у ряда выдающихся ученых западного мира возникает идея собрать все интеллектуальные силы на одной площадке, которая бы имела весомое значение для держав первого мира в качестве консультативного форума; так появилась идея «Римского клуба» и его основная идея – «нет наций, есть человечество». И эта тема стала постепенно захватывать умы части руководителей Советского Союза.

Предтечей советско-американской оттепели начала 1970-х стали переговоры в американском Гласборо (1967 г.) главы Совмина СССР Алексея Косыгина и президента США Линдона Джонсона. Тогда же был одобрен ряд проектов сближения, среди них – советско-американский Международный институт прикладного системного анализа (МИПСА), его образуют в 1972 году под руководством академика Джермена Гвишиани. Спустя несколько лет (в 1976 г.), в качестве филиала МИПСА создадут Всесоюзный научно-исследовательский институт системных исследований (ВНИИСИ), который находился в двойном подчинении: Государственного комитета Совета министров СССР по науке и технике и Академии наук СССР. 

Впоследствии там пройдут стажировку многие экономисты из будущих команд российских «либералов-реформаторов»: Егор Гайдар, Анатолий Чубайс, Станислав Шаталин (один из авторов программы шоковых реформ «500 дней»); будущий крупный чиновник, вице-премьер РФ Александр Жуков; Петр Авен, главный акционер группы «Альфа» и даже будущий политический манипулятор Борис Березовский – все они некоторое время стажировались в этом институте. Одним словом, как мы увидим позже, там происходила мощная ковка кадров будущего «комсомола перестройки».  

В то же время, помимо описанного «проектного бюро», где собирались коллективы экономистов-теоретиков, формировался и штаб реформ в структурах управления. В 1982 году Юрий Андропов создает секретариат ЦК КПСС по экономике, его руководителем назначается Николай Рыжков (с сентября 1985  г. по январь 1991 г. он возглавляет Совмин СССР).

Позднее Н. Рыжков расскажет: «Мы очень тщательно изучали китайский опыт. К 1985 году китайцы уже шесть лет шли по пути реформ, мы видели их плюсы и минусы. Мы очень тщательно изучали книгу «Благосостояние для всех» Людвига Эрхарда (автора стратегии социальной экономики ФРГ). Я прекрасно понимал, что процесс перехода на новую модель будет болезненным. Поэтому методы реформирования мы строили с учетом этой опасности. Задачей базовых отраслей было, чтобы страна могла жить дальше. Поэтому одна часть министерств работала по старым схемам – например, угледобывающая промышленность. И были выделены пять министерств, где в качестве эксперимента планировалось внедрять рыночные элементы – например, легкая промышленность». [3]

В те же годы Гейдар Алиев как раз курирует в Совмине СССР реализацию первых реформ легкой промышленности, будучи заместителем Рыжкова.

Избрание в состав Политбюро ЦК КПСС и назначение на должность первого заместителя председателя Совета министров СССР было следствием практических результатов, достигнутых Гейдаром Алиевым в управлении Азербайджаном в 1970-е годы. [4]

Достаточно сказать, что из сравнительно средней республики Советского Союза, Азербайджанская ССР выдвинулась в число лидеров. К 1977 году объем промышленного производства по сравнению с 1970 годом там увеличился на 75%. Появились новые отрасли – точное машиностроение; автосборочное предприятие в Гяндже; завод кондиционеров с японским оборудованием; завод глубоководных оснований, ставший основным предприятием для строительства добывающих платформ на Каспии в 1990-2000 годы; существенно увеличилась выработка электроэнергии, построена крупнейшая на Южном Кавказе Мингячевирская ГЭС, на сегодняшний день вырабатывающая около четверти объема потребления электричества Азербайджана, а также введен в строй ряд других объектов. 

Ещё один важный штрих профессионального кругозора Гейдара Алиева – интерес к социологии. В начале 1980-х в Ленкоране (ключевой район на юге Азербайджана с субтропическим земледелием, примыкает к иранскому приграничью) создается Центр социологических исследований. Едва ли не первый подобного рода – на периферии Советского Союза. В эти годы прозвучала знаменитая фраза Андропова – «мы живем, не зная страны». Историки считают, что это июнь 1983 года: «мы до сих пор не изучили в должной мере общества, в котором живем и трудимся, не полностью раскрыли присущие ему закономерности».

В некотором смысле это риторическое высказывание не совсем точно отражает ситуацию. В 1968 году были созданы Институт конкретных социальных исследований АН СССР (ИКСИ РАН) и кафедра методики конкретных социальных исследований на философском факультете МГУ. К 1972 году, после политического разгрома курса, который вел Юрий Левада, множество его сотрудников влились в отраслевые группы специалистов разных сфер, собранные для оценки перспектив хозяйственно-экономической системы. Создавались  объемные тексты с грифом «для служебного пользования» к очередным съездам КПСС (ряд исследователей отмечают, что в 1976 году эти работы были сданы в Госплан). 

Тем не менее, благодаря ИКСИ, в ряде регионов Советского Союза сложились научные школы, которые наряду с проведением социологических исследований осуществляли подготовку социологических кадров. Все они в основном функционировали в крупных центрах, таких, как Новосибирск, Самара, Ростов.   

И аналогичная структура в Ленкорани – конечно редкость. В то же время внимание Гейдара Алиева к социологии понятно: это усиливало те или иные кадровые решения в Азербайджанской ССР и помогало держать руку на пульсе, когда он был уже в Совмине, в Москве.  

«Перестройка»: набор тактических ошибок в отсутствии качественной стратегии

Советское правительство пыталось решить комплексную задачу – соединить в новой модели экономики три элемента: рыночные отношения, государственное регулирование и социальную политику.

Предлагались разные варианты. Но проблема заключалась в том, что не было четкого целеполагания сверху – из политического штаба, где скорее наблюдали за развитием событий в режиме реакции на острые конфликты внутри системы и на ситуации чрезвычайного характера. В то же время реализация программ стратегического масштаба либо опаздывала, либо из предложенного ряда сценариев выбирали самые простые, а провалы списывали на обстоятельства непреодолимой силы.

Таковы были реалии Совмина СССР, когда там оказался Гейдар Алиев в ноябре 1982 года, после того, как он стал членом Политбюро ЦК КПСС. Что-то кардинально изменить было уже трудно. Однако время до краха ещё оставалось. Уже к середине 1980-х стало понятно, что система должна быть подвергнута реформам и переведена в режим «глобализации» (конвергенции систем). Отчасти на ситуацию в управлении и выборе стратегии тех лет проливает свет коллективная  монография «Моделирование процессов мирового развития и сотрудничества» под редакцией академиков Д. Гвишиани и Е. Велихова. 

Примера Китая перед глазами ещё не было, как и пригодных для СССР вариантов создания «инвестиционного рая» для привлечения западных производств – нужно было одновременное изменение градуса противостояния в «холодной войне», коррекция идеологии и, параллельно, укрепление цепочек советской промышленной кооперации, производящих конкурентную на мировом рынке продукцию. Таковая имелась в сфере среднего и тяжелого машиностроения, включая даже станкостроение, о чем нередко забывают. Кроме того, у СССР была огромная по нынешним временам база дружественных экономик стран-членов СЭВ, гораздо более обширная, чем сейчас на пространстве СНГ/ЕАЭС. 

Для тонкой модуляции этих процессов во главе советской системы был нужен опытный управленец и политик со стратегическим видением на десятилетия вперед – такой, как Гейдар Алиев. Однако политический процесс выбросил наверх популиста Михаила Горбачева из Ставрополья, умеющего много говорить, но не имевшего серьезного управленческого бэкграунда. 

В самом начале рубежных перемен казалось, что система справится с этим вызовом. Был момент, когда здоровые силы могли ещё сформировать эффективную команду. На пленуме ЦК КПСС в декабре 1983 года было принято решение «по комплексному совершенствованию управления». Но 9 февраля 1984 года скончался Юрий Андропов, затем к власти ненадолго пришел тяжело больной Черненко, а затем новым генеральным секретарем стал Горбачев. 

В конце апреля 1984 года Политбюро ЦК КПСС принимает постановление: «в частичное изменение решений ЦК КПСС от 23 февраля 1984 г. и 7 марта 1984 г. образовать постоянно действующую комиссию Политбюро ЦК КПСС по совершенствованию управления, в составе: тт. Тихонова – председатель, Горбачева, Алиева, Романова, Долгих, Капитонова, Рыжкова». Первое заседание этой комиссии состоялось 15 мая 1984 года, на нем было принято решение о создании рабочей группы и научной секции. Руководство научной секцией было возложено на академика Гвишиани, директора ВНИИСИ.

Как позднее утверждал академик Станислав Шаталин, «волею судеб ВНИИСИ все больше становился идейным центром по трансплантации «чужих» методов в советскую экономику», причем руководство СССР целенаправленно не мешало этому. Николай Рыжков вспоминает, что Горбачев считал необходимым уже с 1 января 1988 года не только перевести предприятия на полный хозрасчет и самофинансирование и в связи с этим отказаться от директивного и индикативного планирования, но и отпустить цены в свободное плавание, то есть уже тогда сделать то, что совершил впоследствии Егор Гайдар.

С осени 1987 года Гейдар Алиев уже не мог влиять на принятие стратегических решений в СССР – он оказался в опале и покинул Совмин и Политбюро.

Первые всплески межэтнических столкновений на Южном Кавказе купировались Кремлем неудачно, хотя сочетали методы экономического воздействия и партийного регулирования. Острее всего накопление взрывоопасного потенциала фиксировали в регионах компактного проживания армян. Процесс фрагментации власти в Советском Союзе вышел на финишную прямую.

После СССР: начало постсоветской динамики

Как известно, за последние пятьдесят лет политической истории СССР/СНГ сменилось как минимум два, а в ряде случаев и три поколения политических лидеров – от Горбачева (Ельцина) до Владимира Путина, от Гейдара Алиева до Ильхама Алиева; на сцену вышло третье поколение «сорокалетних», уже не знавших ужасов Второй мировой войны, таких как В. Зеленский, М. Саакашвили, Н. Пашинян – лидеров, готовых «ринуться в бой» не оценивая силы и последствия. Третье поколение получило в наследство фактуру распада Советского Союза, не зная, как этим управлять. С одной стороны, стратегия заморозки постсоветских вооруженных конфликтов не давала политического удовлетворения, с другой – силовые решения упирались в необходимость договариваться с Россией.

И здесь как раз всплывал вопрос, поставленный ещё на рубеже 1960-1970-х годов: какая модель глобализации предстоит советскому, а в последствии – постсоветскому пространству? Россия настаивала, что имеет преимущества, несёт ответственность на этой территории, и, соответственно, ожидает прерогативы со стороны конкурирующих сил с Запада.

Несколько раз за последние тридцать лет мы были свидетелями, как этот вопрос из состояния тупика выходил в силовую плоскость.

Один из примеров – война августа 2008 года, в ответ на агрессию Тбилиси против Южной Осетии. Неверная оценка сил или слишком высокие амбиции привели Михаила Саакашвили, лидера нового поколения постсоветских политиков, к краху в Грузии, с потерей части территории, а затем к тюрьме (после цикла политико-административной активности на Украине). Такова цена ошибки в выборе стратегии и ставка на внерегионального патрона (США).

Цепочка ошибок М. Саакашвили и Н. Пашиняна особенно наглядно видна на контрасте политики Азербайджана под руководством Гейдара Алиева в критические для существования республики годы. Приняв власть в уже независимом государстве, находящемся в состоянии войны (1993 год), Г. Алиев не стал её продолжать, хотя потеря почти 20% территории в результате армянской оккупации выглядела абсолютно неприемлемой. Однако политик должен иметь длинную волю. При этом не только ждать новых обстоятельств и благоприятных глобальных событий, воздействующих на регион, но делать правильную ставку.

Ставка Гейдара Алиева была на самостоятельный прямой диалог с Россией. Получив такого партнера как Владимир Путин, он сумел договориться о стратегии урегулирования карабахского конфликта. Настолько долгосрочной, что его удалось окончательно разрешить в интересах Азербайджана только в 2023 году, однако куда результативнее и эффективнее, чем это произошло бы в сценарии ставки лишь только на Запад. Мы, конечно, не можем достоверно судить о концептуальных основах сближениях Гейдара Алиева и Владимира Путина, случившегося в свое время, но велика вероятность, что будучи прагматиками с опытом работы в разведке и контрразведке (КГБ СССР), они осмысли возможность множественного славянско-тюркского союза, способного создать региональное ядро для стабилизации начинавшегося крушения глобальной системы безопасности.

В определенном смысле Гейдар Алиев до сих пор «держит в своих объятиях» российско-азербайджанские отношения. Он показал Владимиру Путину значение Азербайджана в переустановке партнерства постсоветских республик и создании нового общего дома евразийского пространства, дал установку начинающему тогда политику Ильхаму Алиеву, как работать с Кремлём по данной стратегической повестке. Не удивлюсь, если он успел с Путиным договориться и по Карабаху – «решить вопрос» в перспективе предстоящих 15-20 лет. Такого рода политики видят далеко вперед, имеют длинную волю, и могут выполнять обещания, даже если одного из них уже нет и не перед кем держать ответ. Благодаря Гейдару Алиеву, Азербайджан остался в круге союзников России, пусть и без формального вхождения в юридические структуры коллективных форматов интеграции.