Турция после муниципальных выборов 2024 года: в плену политических парадоксов

В ожидании внутриполитических перемен

Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган в самый разгар агитационного периода накануне выборов в местные органы власти, состоявшихся 31 марта 2024 года, выступил с неожиданным заявлением о том, что больше не намерен баллотироваться в президенты республики и участвовать в каких бы то ни было предвыборных акциях. 

«Я занимаюсь своей деятельностью без остановки, мы бежим, не успевая отдышаться. Так как для меня это финал, данные [муниципальные]  выборы станут моими последними в соответствии с полномочиями, предоставленными мне законодательством, но результат этих выборов я доверю и передам братьям, которые придут позже», – заявил Р.Т. Эрдоган, выступая 8 марта с.г. в Стамбуле перед молодежью. 

Такой неожиданный поворот в политической карьере непревзойденного фаворита турецких избирательных кампаний последних двух десятилетий заставил обозревателей обратить внимание на текущую политическую ситуацию в стране, оценить существующий расклад политических сил, а также взвесить потенциальные возможности наиболее вероятных кандидатов  на президентских выборах 2028 года.

Муниципальные выборы 31 марта существенно скорректировали линию развития политической истории Турецкой Республики. Их итоги Р.Т. Эрдоган назвал «поворотным моментом», а председатель главной оппозиционной Народно-республиканской партии (НРП) Озгюр Озель – «вехой». И действительно, впервые на этих выборах правящая Партия справедливости и развития (ПСР), которую возглавляет президент, за весь период своего существования потерпела в масштабах всей страны фактическое поражение, а НРП впервые после 1989 года вышла в лидеры. Такое положение дел породило в турецком обществе бурные дебаты, с одной стороны о причинах изменения расстановки политических сил, с другой – о возможных грядущих переменах в стране. 

Среди наиболее часто называемых причин изменения внутриполитического баланса сил и некоторого снижения популярности ПСР выделялись следующие: сохраняющиеся экономические проблемы и продолжающийся рост инфляции; пенсионные реформы; реакция избирателей на политику властей в отношении ситуации в секторе Газа; растущая популярность Новой партии благоденствия (НПБ) как альтернативы ПСР; организационные проблемы внутри ПСР; выдвижение от ПСР непопулярных кандидатов и ошибочные предвыборные кампании; трансформация политики НРП после смены её председателя (с 22 мая 2010 г. по 8 ноября 2023 г. лидером НРП был Кемаль Кылычдароглу); расчеты ключевых политических сил в выстраивании коалиций и т.д.

Текущая расстановка политических сил

Безусловно, все вышеперечисленные проблемы в той или иной степени повлияли на результаты последних муниципальных выборов, которые в свою очередь во многом предопределили дальнейшие события в политической жизни Турции. В то же время следует иметь в виду, что Р.Т. Эрдоган по-прежнему является главой государства, а ПСР – политической силой с наиболее многочисленной и влиятельной группой депутатов в парламенте. Сегодня состав турецкого меджлиса выглядит следующим образом.

Формирование политических альянсов

Является ли в таких условиях царящая в Турции атмосфера ожиданий предвестником кардинальных перемен? Ожидаются ли досрочные выборы? Насколько существенными окажутся последствия текущего политического оживления с точки зрения расстановки сил в стране?

Для ответа на данные вопросы обратимся к истории формирования в Турции политических альянсов. Тем более, что многие турецкие аналитики связывают нынешнюю ситуацию в стране именно с отношением ключевых политических сил к коалиционному взаимодействию с теми или иными формальными и неформальными группами интересов. Тактические альянсы за последние несколько лет стали неотъемлемой особенностью избирательных процессов в Турции. Ради достижения соответствующих политических целей и задач, объединяться начали даже непримиримые противники, образуя ранее немыслимые политические блоки. Причем возникли как внутрипартийные (главным образом, в составе прокурдской Партии равенства и демократии народов), так и межпартийные коалиции – «народный альянс», «блок нации», «альянс труда и свободы», «альянс счастья и будущего» и др.

Само по себе коалиционное взаимодействие политических партий – явление с точки зрения турецкой политической культуры не новое. В то же время обращают на себя внимание мотивационные аспекты в нынешних политических конфигурациях. Если, к примеру, правящая партия (ПСР), опасаясь поражения, пошла на объединение с ПДН и продолжает выступать за сохранение «народного альянса», то главная оппозиционная партия (НРП) с учетом практики прошлых лет, популярности выдвинутых кандидатов и идеологической несовместимости с партнерами по коалиции, отказалась от коалиционного сотрудничества, фактически распустив «блок нации».

Коалиционная политика политических партий

Одной из главных причин роспуска оппозиционного блока во многом стало то, что его участников объединяли не долгосрочные цели, а тактические задачи. К примеру, совершенно очевидно, что Партия счастья (ПС), раннее состоявшая в «блоке нации», по духу гораздо ближе к правящей ПСР, чем к НРП или «Хорошей партии». Об этом свидетельствует и история возникновения ПСР, изначальное ядро которой, провозгласившее «обновленный курс» развития страны на основе сочетания консервативных ценностей, традиционного ислама и евроинтеграции, в своё время возникло путем откола от ПС. Когда-то один из основателей и духовной лидер ПС Неджметтин Эрбакан заявлял, что место Турции не в «христианском», а в «мусульманском мире», и что вместо интеграции с Евросоюз нужно создавать «исламский общий рынок», где Турции было бы отведено особое место. Соответственно, отношение к евроинтеграции стало одной из основных причин разногласий между ПСР и ПС. А вот НРП и «Хорошая партия», напротив, выступают за сближение с ЕС.

Отколовшись от «блока нации», ПС, тем не менее, не стала присоединяться к «народному альянсу», считая лидеров правящей ПСР своего рода раскольниками. Она пошла по пути создания новой политической коалиции с Партией будущего (ПБ), которую возглавляет небезызвестный Ахмет Давутоглу – в прошлом один из наиболее преданных соратников Р.Т. Эрдогана. Одновременно наблюдается рост популярности Новой партии благоденствия (НПБ), лидером и одним из основателей которой является Фатих Эрбакан – сын того самого Н. Эрбакана, являющегося наставником Р.Т. Эрдогана и других основателей правящей партии. Таким образом, мы видим попытку объединения сторонников политического ислама под единым крылом. Логическим продолжением данной тенденции стало бы присоединение к новому «альянсу счастья и будущего» Новой партии благоденствия. Это стало бы мощной платформой для объединения всех политических сил страны, в основе создания которых лежит идеология «национального взгляда», сформулированная в конце 1960-х годов на базе турецкой интерпретации основополагающих идей политического ислама. Естественно, данная политическая платформа стала бы новым центром притяжения для всех сторонников «национального взгляда», в том числе и для тех, которые в настоящее время составляют важную часть политического ядра правящей Партии справедливости и развития.

Очевидно, что одна из главных задач нынешнего руководства Турции состоит в недопущении того, чтобы ситуация развивалась по данному сценарию или хотя бы максимально отсрочить и растянуть указанную тенденцию, по сути, начавшуюся еще в июле 2016 года после разлома, повлекшего за собой политические и институциональные трансформации в стране. Именно тогда, в условиях переходного периода, когда Турция взяла курс на переформатирование парламентской республики в президентскую, политические альянсы стали рассматриваться в качестве главных опор правящих элит в деле преобразования ключевых механизмов государственного аппарата. Основные политические блоки страны были образованы под руководством правящей ПСР, главной оппозиционной НРП и прокурдских сил.

Парадоксальные результаты коалиционного взаимодействия

С точки зрения ПСР наиболее важным результатом блоковой политики стала её роль в консолидации консервативных сил вокруг президента Р.Т. Эрдогана, благодаря чему удалось осуществить трансформацию внутриполитической системы страны, внедрив ключевые элементы и механизмы президентской республики. Однако по-настоящему решающим моментом стало преодоление возможных негативных последствий разделения между Р.Т. Эрдоганом и Партией справедливости и развития, которые начали проявляться в глазах избирателей после конституционного референдума 2017 г. и всеобщих выборов 2018 г. Благодаря блоковой политике, проводимой президентом Р.Т. Эрдоганом и поддержанной лидером ПНД Девлетом Бахчели, избиратели, недовольные ПСР, продолжали выступать в поддержку «народного альянса». Другими словами, Р.Т. Эрдогану удалось удержать тех избирателей, которые в условиях растущего недовольства политикой ПСР начали от нее отдаляться, и победить на выборах. Наиболее показательными с этой точки зрения стали результаты выборов 2018 и 2023 гг.

Главная оппозиционная Народно-республиканская партия также проводила блоковую политику, которая, однако, имела свои отличительные черты. Изначально стратегия НРП была сосредоточена на расширении состава оппозиционного блока, а не электората самой партии. В условиях образования политических альянсов НРП взяла курс на некоторое смягчение строгих «правил», на протяжении десятилетий определявших идеологию и идентичность её сторонников. Лидеры НРП стали активно взаимодействовать с различными группами интересов. Однако они так и не смогли добиться желаемых политических успехов. Одной из главных причин стало то, что ввиду необходимости соблюдения постоянного баланса между участниками оппозиционного блока никак не удавалось выработать общую стратегию и собственную повестку. Участников «блока нации» главным образом объединяли лишь две вещи: 1) абсолютный «антиэрдоганизм» во всех его проявлениях – от негласных правил в системе государственного аппарата до объявления «открытых дверей» для беженцев; 2) стремление вернуть парламентскую республику.

В условиях коалиционного взаимодействия НРП предпочитала сосредоточиться на критике властей и предлагала не кардинальные перемены, а поверхностные корректировки, нацеленные не на эффективность, а на предотвращение возможности создания коррупционных схем. Свои предвыборные кампании НРП строила фактически на сплошных упреках действующей власти. Складывалось впечатление, что сторонники НРП занимались лишь тем, что выявляли непопулярные действия властей и публично о них заявляли в расчете на то, что неопределившиеся избиратели проголосуют за кандидатов оппозиционной коалиции, но не потому, что поддерживают их, а потому, что выступают против правящего блока –  пытаясь, таким образом, «оседлать» протестные голоса.

Возможно, чрезмерное увлечение протестным электоратом и стало одним из главных просчетов лидеров НРП в ходе предвыборных кампаний прошлых лет. К примеру, когда националисты начали набирать обороты, сторонники НРП стали придавать своим аргументам некую националистическую окраску, что, в свою очередь, вызывало недоумение у курдов, а также у сторонников социалистических взглядов, которые также состояли в оппозиционном блоке. Однако на последних муниципальных выборах ситуация кардинально изменилась – кандидаты от Народно-республиканской партии на сей раз выступили исключительно как кандидаты именно от НРП с собственной идеологией и повесткой без привязки к политическому блоку с разношерстным составом.

Таким образом, муниципальные выборы 2024 года стали фактически очередным разломом в политической истории Турции, которые, с одной стороны, показали бесперспективность объединения политических сил исключительно с целью обеспечения широкого фронта против третьей стороны в условиях отсутствия единой идеологической базы, с другой – задали вектор нового сотрудничества между теми политическим силами, которые в скором времени могут быть объединены под новым единым началом. Насколько устойчивой окажется нынешняя модель развития политической системы турецкого государства и как долго будет длиться текущий период внутриполитической трансформации – покажет время.

Разрядка в условиях возросшей политической активности: на пути к новой Конституции

Так или иначе, в настоящее время в Турции, несмотря на резко возросшую активность оппозиционных сил, между ключевыми политическими соперниками наступил период разрядки. Во многом такому парадоксу в политической жизни страны способствовали встречи и конструктивные переговоры, состоявшиеся между лидерами ПСР и НРП за последние три месяца. Наступившая политическая разрядка вновь активизировала дискуссии относительно возможности принятия новой Конституции. Судя по всему, данный вопрос еще долгое время будет одной из важных тем турецкой внутренней политики.

Понятно, что существуют серьезные трудности в разработке новой Конституции. Прежде всего, следует отметить, что парламент, сформированный после выборов, состоявшихся 14 мая 2023 года, является наиболее «дезорганизованным» за последние двадцать лет. Там присутствуют четырнадцать политических партий. Ни у правящей партии, ни у оппозиции нет в меджлисе достаточного количества мест для разработки новой Конституции.

С другой стороны, между главными политическими силами Турции сохраняются существенные разногласия относительно ключевых положений новой Конституции. Так, «народный альянс» предлагает внести в новую Конституцию положения о сохранении президентской системы, принятой на референдуме 2017 года. Оппозиция же выступает за кардинальное изменение существующей системы правления и возвращение к парламентской республике. Однако, несмотря на все эти трудности, не следует забывать, что турецкая политическая жизнь достаточно динамична и может резко измениться за короткий период времени. Потенциал быстрых перемен наглядно проявился в сближении политических партий после последних муниципальных выборов.